18 ЯНВАРЯ 1943 - ПРОРВАНА БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА
Из дневника писательницы Веры Инбер:
16 января 1943 года
Необыкновенный день. Весь город ждет: вот-вот! Мы взяли Шлиссельбург — это точно. Но еще говорят, что оба наших фронта (Ленинградский и Волховский) соединились. Официально еще ничего не известно. Но город ждет. Бьет где-то артиллерия, недавно только кончилась тревога: быт осажденного города продолжается. Но все ждут. Никто ни о чем не говорит, точно все боятся, что не к месту сказанное слово домчится туда, где решается наша судьба, и что-то там изменит. Все работают. Руки движутся, губы произносят нужные слова. Но каждый точно заряжен электричеством ожидания. Я растеряна. Не нахожу себе места. Пыталась писать, но не (могу. Ходила в райком фотографироваться для кандидатского билета. А вдруг сегодня «Последний час» будет про нас?
12 часов 30 минут ночи
«Последний час» такой, что нельзя спокойно слушать. Идет, идет освобождение!
18 января 1943 года. Ночью
«В последний час». Блокада прорвана. Ленинград свободен.
19 января 1943 года
Прошлой ночью, тотчас же после «Последнего часа», началась радиопередача. Первое мое движение тоже было — на радио. Но у меня не было ночного пропуска. Потом оказалось, что в ту ночь его не спрашивали. Затем я боялась, что опоздаю: радиоцентр ведь далеко от нас. Я не знала, что передача будет до трех часов ночи. Но, сидя дома, я записала почти всех выступавших. Рабочий сказал: «Я знаю, что сейчас, в эту минуту, никто из вас не спит». (Он был прав. Кто мог спать в такой час?)
Ольга Берггольц:
«В январе прошлого года, хороня в мерзлой земле своих соратников, хороня их без воинских почестей, нагих, в братских могилах, вместо прощального слова мы клялись им: «Блокада будет прорвана. Мы победим».
Работница Мухина:
«Я только что с митинга в цеху, вернее — с митингов в цехах нашей фабрики. Что это было, товарищи! Не расскажешь, нету слов. Мы будем работать еще лучше. Но уже и сейчас мы построили дзоты, за которые удостоились высшей правительственной награды».
Инженер энского завода Соколов:
«Сейчас, в эту минуту, когда я выступаю перед вами, наши слесаря собирают новые боевые агрегаты. Да здравствует тот, с чьим именем на устах мы боремся, работаем и побеждаем, — наш Сталин!»
Илья Александрович Груздев:
«Товарищи! Сограждане! Соотечественники! Тысячеклятый враг почувствовал в эти дни могучую силу Красной Армии, могучую силу русского народа. Мы поднимаем здравицу за Ленина, величайшего стратега истории. За Сталина, наследника ленинского гения!»
Летчик Ерлыкин:
«Фашисты готовили своим солдатам медали «За взятие Ленинграда». Они много раз рвались на своих «юнкерсах» и «мессершмиттах» к нашему городу. Но ленинградское небо было, есть и будет советским небом. Да здравствует тот, о ком сейчас наша первая дума, — товарищ Сталин!»
Боец Цветков:
«Разрешите доложить, как бойцы моей роты участвовали в прорыве блокады Ленинграда. Два дня тому назад мы атаковали рабочий поселок. Наши танки шли на врага, а за ними двинулись мы, наш батальон. С возгласом: «За товарища Сталина! За город Ленина!» — мы рванулись на фашистов. Мы выбивали их, проклятых гадюк, из сильно укрепленного пункта, где каждое здание было как крепость. Во время атаки вражья пуля попала мне в голову и залила кровью лицо. Командир батальона приказал мне отправиться в медсанбат. «Товарищ командир, — оказал я, — разрешите остаться на поле боя до выполнения поставленной боевой задачи». Утром 17 января поселок был нами взят. И тогда я направился в полевой госпиталь. В боях за город Ленина я был трижды ранен. Три раза я пролил свою кровь за то, чтобы вам стало легче. За нашу окончательную победу я готов отдать всю свою кровь, капля за каплей».
Работница энского завода Таня Серова:
«Что за ночь сегодня радостная! Как долго ждали мы ее! Дождались, наконец. Перерублена черная петля, которой враг хотел задушить наш город. Товарищи, мы тоже участники великого наступления. Десять дней и десять ночей рабочие нашего завода без сна и отдыха монтировали для вас боевые машины. Машины эти ушли на фронт — за победой!»
Все эти выступления перемежались стихами и песнями.
Я написала для заграницы очерк «Они соединились». Во второй его половине я писала: «Даже в самые грозные часы ночных налетов и обстрелов на ленинградских предприятиях не прекращалась работа ночных смен, хотя в одной только типографии в одну только ночь было 47 ранений от слетевших ламп, вырванных окон и дверей и обвалившейся штукатурки.
Всю эту неделю перед прорывом блокады Ленинград жил так же, как все эти 16 месяцев. В эту ночь было два больших концерта, где исполняли Скрябина и Чайковского. В театре Дома Красной Армии шли «Русские люди» Симонова. В театре «Музыкальной комедии» шла пьеса «Раскинулось море широко» — из жизни балтийских моряков. В газете «Ленинградская правда» от 14 января мы читаем, что подведен итог первой половины учебного года в школах, причем 60 процентов наших школьников учились на «хорошо» и «отлично», хотя не так давно один маленький мальчик объяснил мне, что получил «неудовлетворительно» по арифметике «из-за фугасной бомбы».
В эти дни ученица 4-го класса 49-й школы сделала по радио доклад для школьников на тему «Голубь — военный фотограф». А Вова Киселев из 52-й школы рассказал о воспитании санитарной собаки. 17 января семилетняя девочка Ляля сказала своей матери, преподавательнице английского языка, что завтра или послезавтра блокада будет обязательно прорвана. Что об этом детскому саду сообщила та воинская часть, с которой детский сад состоит в дружеской переписке. «Они прорвут блокаду и привезут нам пряников», — сказала Ляля матери. И когда вечером 18 января по радио раздалось: «Блокада прорвана», — Ляля выскочила из кроватки в ночной рубашке. Дрожащее от холода и волнения, бледное ленинградское дитя, пережившая блокаду ленинградская девочка вскочила на стул, чтобы быть повыше, и, стоя там, громким голосом прочла стихи, в этот день выученные ею в детском саду: «Не уйти от возмездия Гитлеру!»
Эта осыпанная снегом лунная ночь с 18 на 19 января 1943 года не изгладится из памяти тех, кто ее пережил. Одни из нас старше, другие — моложе. Всем нам в той или иной степени предстоят еще в жизни радости и горести. Нам предстоит еще счастье полнейшего разгрома гитлеровской Германии, полное освобождение нашей страны от врагов. Но этой радости, радости освобожденного Ленинграда, мы не забудем никогда.
Заводы, фабрики, штабы МПВО, частные квартиры, улицы, родильные дома и госпитали, где лежали раненые — весь город облетела одна короткая фраза: «Они соединились!» Эта означало, что войска Ленинградского фронта, идущие со стороны Ленинграда, соединились с войсками Волховского фронта, идущими к Ленинграду. Это означало, что кольцо блокады прорвано».
Источник: Книга В.Инбер. "Почти три года. Ленинградский дневник."
18 января 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились в районе Рабочих посёлков № 1 и 5. В этот же день был освобождён Шлиссельбург и очищено от противника всё южное побережье Ладожского озера. Пробитый вдоль берега коридор шириной 8-11 километров восстановил сухопутную связь Ленинграда со страной. За семнадцать суток по берегу были проложены автомобильная и железная (так называемая «Дорога победы») дороги. В последующем войска 67-й и 2-й Ударной армий пытались продолжить наступление в южном направлении, но безуспешно. Противник непрерывно перебрасывал в район Синявино свежие силы: с 19 по 30 января было подтянуто пять дивизий и большое количество артиллерии. Чтобы исключить возможность повторного выхода противника к Ладожскому озеру войска 67-й и 2-й ударной армий перешли к обороне. К моменту прорыва блокады в городе оставалось около 800 тысяч человек гражданского населения. После прорыва кольца блокады в районе Шлиссельбурга противник, тем не менее, серьёзно укреплял рубежи на южных подступах к городу. Глубина немецких линий обороны в районе Ораниенбаумского плацдарма достигала 20 км.
